Самое важное — честь семьи и ее имя. Не выделяться и не запачкать семейное имя — главные правила балканского воспитания. С этим пора кончать, считает Филлорета: поэтому она воспитывает своего сына совсем иначе, чем она это испытала на себе.

Автор: Филлорета Беннет, фотографии: Зои Опратко

Foto: Zoe Opratko

Когда мы бежали от бедности, мне было три года. Мы были экономическими беженцами. Мои родители боялись, что в новой стране мы забудем, что мы — дети — родом из Косово, и поэтому потеряем свою культуру, традиции и обычаи. По сути албанская культура во многом схожа с другими балканскими странами, поэтому я позволю себе говорить в этой статье о балканском воспитании и его проблемах.

Почему о проблемах? Я это сама осознала, только когда стала матерью. Только теперь, когда я воспитываю своего сына, я вижу все те проблемы воспитания, от которых я и многие дети на Балканах страдают. У детей не должно быть страха перед родителями (особенно перед отцами), чтобы научиться уважению. Детьми нельзя манипулировать такими фразами, как: «Если ты не будешь делать так, как я хочу, то ты плохой ребенок». Их нельзя воспитывать с чувством долга как ответственных за душевное благополучие всей семьи. Поступки одного — это поступки всех. Именно эти проблемы я и имею в виду, и наблюдаю их вот уже десять лет в разных ситуациях.

Навязанная покорность

Почему ты не поприветствовала свою тетю? Почему ты не поприветствовала своего дядю поцелуем? Меня всегда заставляли обнимать или целовать в щеки всех своих родственников, независимо от того, знала я их или нет, только чтобы мои родители с гордостью могли сказать: да, мои дети знают, как себя правильно вести и к кому нужно проявлять уважение.  

Однажды я отказалась от объятий и поцелуев, за что меня дома ударили, когда мы вернулись из гостей. Я повела себя неуважительно по отношению к другим — я всегда должна подчиняться воле моих родителей и проявлять уважение к старшим. Так настраивали меня, как и многих других детей на Балканах, с раннего детства. А то, что от меня как ребенка ожидают быть милой и любезной не потому, что я этого хочу, а потому, что я должна, — это никого не интересовало. Навязанное и фальшивое уважение, как и «покорность» по отношению к страшим, будь то мужчина или женщина, — это просто неправильно! Этим ты прививаешь своему ребенку только то, что он чего-то стоит только тогда, когда станет взрослым, когда будет подавлять других, да еще и имеет, скажем, «правильный» пол.

В первый раз я это поняла, когда мне было 18. Когда я просто больше не смогла выносить отношения к себя как к объекту — никчемному и неважному. И у меня тогда даже получилось вырваться из этого устоя, но лишь на четыре месяца. Из-за моего балканского воспитания я всегда испытывала сильное чувство вины и в итоге я снова подчинилась этим правилам. К тому же меня всегда учили, что моя задача поддерживать семью, подавая хороший пример и находясь всегда рядом, хорошо это для меня или нет. В какой-то момент на мои плечи легло такое давление, что я считала себя ответственной за благополучие нашей семьи. Из-за этого я стала ставить свои потребности на второй план, а если точнее — воспринимать потребности родителей как свои собственные.

Дети на Балканах должны брать на себя ответственность и играть свою роль уже в раннем возрасте, помогая по дому, заботясь о младших и старших братьях и сестрах. К тому же нам приходилось компенсировать недостаток образования своих родителей, занимаясь бюрократическими делами, например, подачей заявлений. У нас не было времени наслаждаться своим детством — мы с самого начала должны были нести груз ответственности.

Foto: Zoe Opratko

Сильные мужчины, послушные девушки

Долгое время я считала нормальным, что в моем воспитании имело место физическое насилие. Я не видела причин с кем-нибудь об этом говорить. В 16 лет мне повезло пойти в Вене в школу. Там я в первый раз по-настоящему подружилась с другими молодыми людьми с балканскими корнями. Только там я впервые смогла поделиться своими переживаниями, рассказывая без стыда одной из подруг обо всем, что со мной приключилось. Большинство девушек и их сестер прошли через те же истории. Нас научили молчать, подчиняться, брать на себя ответственность за своих младших сестер и братьев и за всю семью. Наше детство длилось не долго — нет, и мальчики тоже должны были рано учиться всему необходимому, чтобы стать настоящим мужчиной, имеющим власть не только над младшими, но и над девушками и женщинами.

Мальчиков учат, что эмоции — это слабость, наказывая их, например, за плачь лишением любви или битьем, чтобы у них была «реальная причина плакать». Точно так же над ними издеваются — даже и старшие — когда они ласковы с другими. Тогда им обычно говорят: «У тебя нет яиц. Баба что ли, чего ты так любезничаешь?».

Я постоянно наблюдаю, как мужчины пренебрежительно относятся к своим детям. Они испытали это на себе от своих собственных отцов и теперь делают это сами. Они попадают в этот порочный круг, потому что, понятно, не так-то просто поставить под сомнение все то, что знаешь, и начать делать по-другому. Признаться себе в том, что родители сделали что-то не так, на мой взгляд, еще сложнее в Балканском регионе. Это трудно, потому что мы хотим представлять для внешнего мира счастливую, полноценную семью. Для моих мамы и папы и сегодня очень важно, что думают о нас другие родственники. Так много эмоций подавлялось только для того, чтобы никто не говорил о нас плохо.

Девочек же учат, как вести хозяйство, как готовить, как вести себя и как уважать своего будущего мужа, свекровь, свекра и всю семью будущего мужа. И при этом никакой речи о самоуважении. Нет, главное — не высовываться и надеяться, что будущий муж, свекровь или вся семья время от времени будут позволять тебе немного свободы. Они учатся тому, что у них нет права голоса, пока им не предоставят слово. По сути, нас, девочек, воспитывают как рабынь, которым не позволено иметь свободу воли.

Если девушек в детстве учат быть почтительными перед мужчинами и всегда соглашаться со своим местом, которое находится относительно низко в этой иерархии, то впоследствии им будет очень сложно постоять за себя, будучи уже взрослыми женщинами. Ты учишься уважать других через страх и тревогу, чтобы избежать последствий, но так ты никогда не научишься ценить и уважать себя.

Foto: Zoe Opratko

Никто не должен узнать о проблемах

Однажды мы с папой сильно поссорились, когда я была уже не такая маленька — мне было 16 лет. Я призналась маме, что влюбилась в мальчика. Она рассказала это моему отцу, потому что боялась, что я потеряю девственность — единственное, что, можно подумать, делает женщину ценной. Поэтому было бы лучше, если бы меня за это отчитали и я бы, по ее мнению, образумилась. Я взорвалась и накричал на отца. Это называют половым созреванием, а я называю это мужеством постоять за себя. Но мама беспокоилась только о том, что подумают о нас другие, если услышат мои крики в коридоре. Никто не должен знать о наших проблемах в семье. Имидж нормальной и здоровой семьи со стороны был важнее всех проблем, которые нам приходилось решать. Честь семьи и сохранение лица — это самое важное. Не выделяться и не запятнать имя семьи — вот первые заповеди балканского воспитания.

С тех пор как у меня родился сын, я пытаюсь сломать эти шаблоны воспитания. Но чтобы это сделать, мне нужно понять самой — и я это делаю каждый день — что такое здоровое воспитание. И я делаю это, обмениваясь идеями с другими матерями и родителями, читая и перечитывая руководства по воспитанию, а также просто размышляя о том, каким было мое воспитание и что в нем могло бы быть лучше.

«Твой сын не настоящий албанец. То, как ты его воспитываешь, приведет еще к тому, что он станет гомосексуалистом. Почему ты воспитываешь его слабаком? Ты прививаешь ему неправильные ценности, лишаешь его корней. Почему ты воспитываешь своего ребенка по-австрийски?» — эти фразы я слышал от своих родственников, близких и даже друзей. Но если я не вижу никакой проблемы в том, что мой сын может быть гомосексуалистом или слишком женственным, почему тогда ее видите вы? Такое ощущение, что все хотят при каждом удобном случае сделать свои проблемы моими.

Мой сын должен (про)жить через свою нежность

Я не хотел и не хочу использовать токсичный метод воспитания, чтобы превратить своего сына в тирана. Основная идея балканского воспитания заключается в том, что семья — это все, и что без семьи ты ничего не стоишь. Но чтобы иметь ценность в этой семье, ты должен удовлетворять все ее потребности и ожидания. Лучшая стратегия для обеспечения этого — страх, насилие, чувство вины и манипуляции.

Мой сын — и за это я его очень люблю — однажды спросил меня: «Почему я должен уважать того, кто не уважает меня? Если я ребенок, это не значит, что я не заслуживаю уважения!». Я должна признать, что благодаря моему сыну я узнаю о шаблонах и ошибках, о которых и не подозревала.

Я наблюдала за развитием своего сына с самого его рождения и очень рано поняла, что этот ребенок полон чувств, сопереживания и любви. Именно поэтому я сознательно решила не использовать то воспитание, которое испытала на себе. Для своего сына я хотела чего-то другого. Я хотела и по-прежнему хочу, чтобы он понимал свои эмоции. Ему нужно дать возможность испытать и, прежде всего, прожить через нежность.

Однажды моему сыну пришла в голову идея покрасить ногти, когда ему было всего восемь лет. Пока я красила его ногти в розовый цвет (потому что это его любимый цвет), я объясняла ему, как защищаться от глупых комментариев. Когда он вернулся вечером, он с гордостью сказал: «Несколько детей попытались дразнить меня, а учительница косо на меня смотрела, но я сказал им: на лаке для ногтей не написано, что он предназначен только для девочек, поэтому я тоже могу его носить. И мне это нравится».

Foto: Zoe Opratko

Через несколько дней мы пришли с такими ногтями к моим родителям. Моя мать была в шоке. Она переживала, что он гомосексуалист, и очень рассердилась на меня. Она боялась, что мое воспитание лишит его мужественности. Мне пришлось долго и много раз говорить с ней об этом и объяснять ей, что я считаю, что дети должны расти свободными, без лишних запретов и строгостей. Потребовалось много времени, чтобы моя мама научилась принимать мой способ воспитания и самой его придерживаться, когда мой сын с ними.

Родственники мужчины часто говорили мне, что мой сын слишком мягок для этого мира, что он никогда не будет уважать меня из-за моего воспитания и что это будет моя вина, если он не станет настоящим албанцем. И хуже всего то, что он никогда не узнает своих корней. Но многие из этих мужчин сами не знают, что делает человека настоящим. Не происхождение, не корни и даже не язык. Настоящий человек знает свои потребности, свои чувства, может поставить себя на место другого и, самое главное, знает, как справиться со своими эмоциями.

Разрушение старых шаблонов

Однажды двоюродный брат сказал мне: «Ты думаешь, что ты лучше нас, потому что воспитываешь своего сына не так, как мы». На это я улыбнулась и ответила: «Нет, просто мне не хочется вырастить тирана. Я хочу, чтобы он узнал, что женщины имеют такую же ценность, как и мужчины. Я хочу, чтобы он узнал, что он, прежде всего, такой же ценный маленький человек. Но я также не хочу, чтобы в какой-то момент перед авторитетной фигурой он сделался совсем маленьким только для того, чтобы его терпели. Будь то на работе или в личной жизни. Для меня важно, чтобы его ценили таким, какой он есть, и ему не нужно было притворяться, чтобы его приняли». Я «наслаждалась» балканским воспитанием, и сегодня я не могу подойти ни к одному балканцу, не попав в заученные шаблоны: принадлежать мужчине, обижаться на него за все и выбросить свою самооценку за борт. Я была первая в своем окружении, кто сломала эти старые шаблоны воспитания — и иногда мне бывает трудно найти верный путь. Я тоже иногда веду себя, как мои родители. Хоть без физического насилия, но я склонна быть холеричной, когда устаю, а это тоже не идет на пользу ребенку.

Моя задача не в том, чтобы быть идеальной. Речь идет о том, чтобы размышлять и различать ту часть моего воспитания, которая принадлежит мне, и ту, которой меня научили родители. Что было хорошо для меня в моем воспитании тогда, а что нет? Где я все еще страдаю от этого сегодня и как я могу разорвать эту модель поведения? Смысл не в том, чтобы отрицать свою культуру. Я люблю балканскую культуру, музыку, нашу историю, еду, эти совместные посиделки, готовку для других и гостеприимство. Но не потому, что я должна, а потому, что я хочу. Я хочу иметь возможность выбирать это без страха того, что в противном случае меня не примут.

Филлорете 35 лет и она албанка по происхождению. Она работает квалифицированным социальным работником и тренером по интеграции и интересуется межсекционным феминизмом.